Звездам, судьбе не укажешь - в час, уготованный ими или им неугодный, но под небом Аркадии в чреве нимфы Дриопы был зачат бог со странной судьбою. Повесть о нем.
Младенец родился с седой бородою, рогами козлиными венчаный, милостью божьей копыта козлиные в дар получил для сноровки возможно. Имя же бога - Пан. (К чёрту ритм!)
Увидев его, мать Дриопа недолго приходила в себя от ужаса, ибо в тот же миг исчезла, оставив сына своего на произвол судьбы и забыв случайно о том, что он - лишь плод ее сладких совокуплений. Так и не пришлось узнать седому и бородатому младенцу ни ласки, ни любви материнской, да и нужна ли была любовь такому чудовищу? - спрошу я вас. Отец же, ловкий и хитрый Гермес, вестник богов, в обычной своей беспечности не погнушался подарком судьбы, не отверг своего сына и взял на Олимп. Олимпийцы, вволю потешившись над юным собратом-уродцем, отпустили Пана на землю, где и проводил он время в забавах и играх среди нимф и сатиров, и стала лесная чаща домом его. Боги оставили Пана в покое, но только не Эрот, глумливый озорной мальчишка. И его без промаха бьющая стрела, отравленная ядом любви, пронзила невинное сердце Пана. И отныне ничто не могло отвратить от Пана его Судьбы. И предначертанное ею, неподвластной богам, свершилось: однажды увидел лесной бог увлеченную охотой нимфу Сирингу, красотой и ловкостью не уступавшую самой Артемиде, и горячо и обреченно полюбил вольную девушку. Когда же вышел к ней из лесной чащи, Сиринга так испугалась его, что быстрее ветра помчалась прочь от страшного существа. Напрасно растерянный ветер путался в ее распущенных волосах, нашептывая голосом Пана: не убегай, я не обижу тебя, - Сиринга не слышала его. Напрасно листва пыталась обвить ее стан, напрасно трава заплеталась в ее ногах, шелестя и шурша: Пан добр и чист, он - покровитель тех прекрасных лесов, в которых охотишься ты, он не обидит тебя, - не слышала их Сиринга. Тогда-то Пан и увидел впервые свое отражение в объятых ужасом и отвращением глазах Сиринги. Впервые и задумался он о своей горькой участи.

Теперь Пан не решался выходить из лесной чащи, украдкой наблюдая за возлюбленной из-за листвы деревьев. Силы оставляли его, глубокая печаль снедала его душу. И обессиленный любовной мукой, взмолился Пан, забыв о гордости:
- О боги! вы - свидетели мук моих. Вырвите же из сердца моего эту страсть или лишите меня бессмертия! Даровав участь смертного так любить, даруйте мне и саму смерть!

Потрясенные этой исполинской мукой нескладного Пана, боги в растерянности замерли. Не властны они над Судьбой, бессилен и сам Зевс. И в гневе своем проклял он бессилие свое - и тогда вздрогнуло безмятежное небо, померкло светило, окутал вселенную мрак, но в тот же миг распорот был надвое смертоносной молнией Зевса...
И ослепла от вспышки Сиринга...
- Кто ты, спасший меня?
- Я - Пан, и отныне я твой покровитель и защитник.
- Как же бедной девушке отблагодарить тебя за твою доброту, прекрасный Пан?
- Оставайся со мною всегда.
- Ты просишь так мало?
- Прошу? Я - бог, мне ли требовать большего?..
Ох, Пан, опомнись, - судьбу не обманешь, взгляни на Сирингу! Сиринга печальнее ночи - отныне мир света и красок, мир леса и рек, мир цветов и голубого сияния неба навеки померк для нее, не охотиться больше нимфе в дивных аркадских лесах. День ото дня, час от часу все бледней и печальней лицо девушки, тень преисподней пала на него, и повеяло холодом смерти.
Горячие горькие слезы струятся по лицу Пана, выжигая на нем глубокие борозды морщин: Возможно ли, боги?! Она умирает... Сохраните же ей жизнь, я смиряюсь с судьбою, но не ее смертью. Умереть пристало мне, ибо есть ли на свете существо бессмысленнее?! Я умоляю вас, верните ей зрение, а мне мою боль...
И сорвались две горьких слезы отчаявшегося бога и упали на мертвые веки Сиринги, и вернулось ей зрение, и увидела она - безобразную голову Пана! И в ужасе бросилась прочь, и теперь никакая сила не смогла бы остановить ее. Не помня себя, бежала она все дальше и дальше, пока путь беглянке не преградили бурные потоки реки, своенравием своим не уступавшей судьбе. Заломила несчастная руки:
- О река, не отвергни мольбу мою и спаси от лесного чудовища!
Не отвергла река мольбу - и превратилась Сиринга в прибрежный тростник. Выбежал Пан к реке и по тревожному шелесту тростника всё понял. Подошел к нему, обнял и заплакал: прости меня, Сиринга, прости мне любовь мою, тебя погубившую. Срезал Пан несколько тростинок и сделал свирель, которая с тех пор называется пановой флейтой, или свирелью-сирингой.
Одинокий и печальный, ушел Пан навсегда в лесную чащу. Покинули его сатиры и нимфы, примкнув веселой свитою к молодому неунывающему Дионису. Но если вы когда-нибудь забредете в лесную глушь Аркадии и услышите звуки пановой флейты, ваше сердце никогда не оставит тоска, подобная тоске Пана. О-о, нет, это не сладкозвучная музыка баловня судьбы и Апполона - Орфея, но и не безрассудная песнь Диониса, - это музыка обреченности и красоты истинной любви.
Р.Б. 1989

Некогда я полагал: вздор, какие здесь могут быть слова. Образ Пана можно выразить только в музыке, образ Сиринги в пластике, в танце. Пан - хозяин леса и музыка его - настроение леса. Сиринга - дитя этого леса, тело ее чувствует и передает в каждом движении своем неуловимое настроение природы. Они в принципе не могут ни встретиться, ни увидеть друг друга, но они никогда и не расставались и составляют нечто единое.
Сегодня я терпимее и думаю, что и этот текст имеет право на существование, а его недостатки без зазрения совести списываю на несовершенную природу языка, его благородство и мудрость, достаточные, чтобы не посягать на честь границ, за которыми властвует музыка и пластика.
24 апреля, 1994

Легенды и мифы древней Греции (ил.) Кун Николай Альбертович

ПАН И СИРИНГА

И великого Пана не миновали стрелы златокрылого Эрота. Полюбил он прекрасную нимфу Сирингу. Горда была нимфа и отвергала любовь всех. Как и для дочери Латоны, великой Артемиды, так и для Сиринги охота была любимым занятием. Часта даже принимали Сирингу за Артемиду, так прекрасна была юная нимфа в своей короткой одежде, с колчаном за плечами и с луком в руках. Как две капли воды, походила она тогда на Артемиду, лишь лук ее был из рога, а не золотой, как у великой богини.

Пан, бог - покровитель стад и пастухов. В руке у Пана свирель.

(Статуя I в. до н. э.)

Пан увидал однажды Сирингу и хотел подойти к ней. Взглянула на Пана нимфа и в страхе обратилась в бегство. Едва поспевал за ней Пан, стремясь догнать ее. Но вот путь пресекла река. Куда бежать нимфе? Простерла к реке руки Сиринга и стала молить бога реки спасти ее. Бог реки внял мольбам нимфы и превратил ее в тростник. Подбежавший Пан хотел уже обнять Сирингу, но обнял лишь гибкий, тихо шелестевший тростник. Стоит Пан, печально вздыхая, и слышится ему в нежном шелесте тростника прощальный привет прекрасной Сиринги. Срезал несколько тростинок Пан и сделал из них сладкозвучную свирель, скрепив неравные коленца тростника воском. Назвал Пан в память нимфы свирель сирингой. С тех пор великий Пан любит играть в уединении лесов на свирели-сиринге, оглашая ее нежными звуками окрестные горы.

Рубенс, «Пан и Сиринга». Куда бежит нимфа?

Рубенс, «Пан и Сиринга».
Куда бежит нимфа?

П.П. Рубенс. "Пан и Сиринга"

– Девушка, какая ты красивая! К тебе, наверное, все пристают?
– Да.
– И ты всем отказываешь?
– Да.
– Пожалеешь!

Этот анекдот приходит на память, когда видишь картину «Пан и Сиринга». Два действующих лица: мохнатое козлоногое мускулистое существо мужского рода (Пан) и юная девица (нимфа Сиринга).

Он как бы хватает ее, она как бы отбивается. В его руках прозрачная накидка, которая, видимо, была на девушке. Она еще придерживает ее правой рукой, закрывая свои прелести. И красное покрывало уже почти свалилось, едва держится на плече.

Его намерения недвусмысленны: он хочет ее добиться. А ей этого совсем не надо. Его левая рука уже обнимает девицу, но на самом деле это – охапка тростника, намек на развитие событий. Дело происходит в болотных зарослях (не самое подходящее место для любовных дел). Но – достала его любовь («Хороши вы, камыши, вечернею порою!»).

Кто же они, персонажи картины? Их историю рассказывает Гермес, который отправился по заданию Зевса убить Аргуса и освободить свою любовницу Ио, которую Зевс превратил в корову (скрывал свои грехи), а потом вынужден был подарить ее своей ревнивой жене Гере (а Гера точно знала, кто именно эта корова!). Запутанная история... И вот Гермес со своей свирелью добрался до Аргуса, начал играть с намерением усыпить его и, отвечая на вопрос полусонного сторожа, откуда взялась эта волшебная дудка, рассказал ему о том, как Пан гонялся за Сирингой, как она от него убегала, и что из этого всего вышло.

Пан – сын Гермеса (в греческом пантеоне богов – Гермес, в римском – Меркурий). Гермес – бог, сын Зевса. Но почему-то он решил подработать пастухом и отправился для этого в Аркадию (Аркадия – область Греции). Что и почему – непонятно, но «случилось то, что случилось». И как простой смертный бессмертный пастух влюбился до беспамятства в нимфу, которая не устояла перед ним... А вот тут самое время вспомнить Александра Сергеевича Пушкина: «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь, Не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку». Нимфа родила мальчика: «Был он с рогами, с ногами козлиными, шумный, смешливый» (Гомеровы гимны, «К Пану»).

Рубенс, "Пан и Сиринга". Фрагмент. Пан

Гермес был нормальным ребенком. И вполне симпатичным стал взрослым. Как получилось, что у него родился такой, мягко говоря, необычный сын, непонятно: то ли он слишком торопился, то ли нимфа отчаянно сопротивлялась. Но вот так получилось.

Мамаша, естественно, была вне себя:

Так Пан осиротел, о своей мамаше он больше не слышал и с ней не встречался.

Мало того, он решил показать сына олимпийским богам:

Рубенс, "Пан и Сиринга". Фрагмент. Сиринга

Какие у этого мальчика были дела, чем он занимался, как он рос – неизвестно. Достоверно известно, что он проводил время в обществе нимф, пел, играл, танцевал. Насчет всего такого – может быть, и со всеми подряд, а до нас дошли сведения только об избранных. Он бессмертен, поэтому (наверное) его игры продолжаются до сих пор.

Теперь о Сиринге. Она – нимфа, дочь речного бога из Аркадии. И занималась тем, что...

Многоствольная сиринга (Фото: Colour, Shutterstock)

И красива она была – копия Дианы, только что лук не золотой. Всех занятий – бегать по лесу в полуобнаженном виде (а может быть, и вовсе без одежды), всех тварей мужского рода соблазнять своей красотой, а потом от всех спасаться, чтобы остаться девушкой в честь Дианы (ортигийская богиня – Диана, Ортигия – древнее название острова Делос, родины Дианы).

Однажды ее увидел Пан, совершенно ошалел и тоже начал гоняться за ней, добиваться взаимности. Она – ни в какую, убегает и убегает. А тут камыши, болото, река. Дальше бежать некуда. Видимо, она не умела плавать, да еще и устала безмерно. И попросила своих водяных сестер спрятать ее. Пан уже ее догнал, обнял – и тут увидел, что держит в руках охапку тростника.

Он аж застонал с досады:

Пан обучает Дафниса игре на сиринге

Была нимфа Сиринга – превратилась в тростник, а потом во флейту, которая получила собственное имя «сиринга». Две спаренные дудочки разной длины – первичный вариант флейты. Со временем инструмент усложнился, изменилась конструкция, флейта стала поперечной. Но и продольная флейта получила свое развитие: она стала многоствольной. Каждый ствол, каждая трубочка издают свой звук.

Кстати, о папе Пана, Гермесе. Вернемся к началу, когда Гермес рассказывает Аргусу, откуда появилась такая дудочка, которая усыпляет. Это значит, что сынок (Пан) снабдил папу (Гермеса) сирингой. Зачем и почему? Может быть, Пан убедился в том, что звуки его флейты усыпляют (и пользовался этим в общении с нимфами)? А Гермес, зная об этом, попросил сына сделать и ему такую, когда пошел убивать Аргуса?

В общем, веселая семейка с ужасной наследственностью. Сиринга была права: лучше быть тростником, чем понести от такого. Жалобы Пана на то, что он остался при своих интересах, его слова о том, что память о нимфе останется в звуках и названии флейты, – не более как уловка разжалобить очередную нимфу.

Инструмент стал символом пасторали, деревенской идиллии. Мало того, сохранилась статуя «Пан обучает Дафниса игре на сиринге»: искусство обольщения при помощи музыкального инструмента передавалось от одного умельца к другому. В данном случае – Дафнису, который соблазнил Хлою (правда, флейта в том процессе не участвовала).

Вот такая история. И если срезать тростинку и подуть в нее – услышите отголосок древней байки о том, как он ее догонял, а она – убегала...